– Какую из плохих? Первую или…

– Дану!

– Я их пронумеровал. Так они кажутся прозаичнее.

– Ладно. Продолжай в том порядке, в каком тебе удобнее.

– Дактиль монаха безнадежно устарел…

– Это я и без тебя знаю! А в чем проблема?

– Это и есть проблема. Некоторые детали двигателя сломались, а без них этот, ммм, аппарат никуда не полетит. На поиск и замену идентичных уйдет несколько восьмидневок. Лучше заказать новые в ретро-Кондоре, а это займет времени еще больше…

– Не вопрос. Дадим ему бригантину, на время.

И Шадор связался с Кассием. Тот прикинулся огорченным, хотя для него это не было новостью. Вернее, он сам с болью в сердце покалечил свою ласточку, чтобы выглядело правдоподобней, и ему поверили.

– Я подожду, – решил монах. – Мне на дактиле как-то сподручнее.

– Ждать придется долго.

– Ничего, у меня идея получше. Потусуюсь пока у вас, а потом ты подбросишь меня до храма на крейсере.

– Нам не по пути. И все равно не скоро. Только на станции проторчим еще недели две.

Шадор, конечно, преувеличивал. В этот раз он предпочитал спровадить Кассия, чтобы тот не задавал лишних вопросов.

– Я покамест никуда не тороплюсь, – намекнул монах.

– У КА, знаешь ли, маршруты, контракты, а твой Храм отсюда не ближний свет. Я дам тебе бригантину с пилотом и…

– Рерих! Я в кои-то веки устроил себе отпуск, путь и не умышленно, а ты ломаешь мне весь кайф!

Капитан поразмыслил и нехотя согласился:

– Хорошо, оставайся.

А после отключился и выжидающе посмотрел на Дану:

– Ну? Какая следующая? Из плохих.

– Дейгарский разведчик, точнее, бывший глава Отдела внешней разведки Дейгара Кортес Ириэс Аньес объявлен на родине вне закона. Я связался с государственной службой безопасности Дейгара, и они потребовали его экстрадиции. И сюда скоро прибудет их представитель…

– Так, погоди, я не понял. Где тут плохая новость?

– Глава госслужбы уверяет, что Кортес по своей инициативе внедрился на КА, а он, дескать, понятия не имел и не одобрял. Разумно предположить, что Кортес работает на кого-то еще.

– Хм, тут глава и там глава… Сам себе, выходит, голова. Сколько у них там этих «голов»?

– У каждого отдела своя.

– А еще пеняют на КиК! Так что этот «глава» сам говорит?

– Твердит, что его задачей не были внедрение и шпионаж, что, мол, он подался сюда за невестой.

– За невестой? – нахмурился капитан. – И кто же она?

– Сейчас… – Дану заглянул в блок-нот. – Мира Варгес из…

– Да чтоб ее! – капитан стукнул кулаком по столу, и старпом удивленно воззрился на него. – Дейгарские страсти!

– Она же руководила операцией по разделению доков, – напомнил старпом.

– Вот я и говорю, прямо роковая красотка-разлучница эта Мира Варгес. Но это лирика… А доказательства?

– Того, что он прилетел за невестой? Они есть. При обыске нашли тубус с соответствующими документами.

– Я о том, что он действительно дейгарский шпион. Не поддаться бы нам на очередную фальсификацию.

– Советую его протестировать.

– Как?

– Слезами холдеянки.

– Хм…

– Согласно агентурным данным Тезериона, истинные дейгарские разведчики невосприимчивы к холдейским феромонам…

– Ясно! – оборвал его капитан. – Только достань мне образец этих самых феро… слез.

– Я начинаю жалеть, – заметил Дану, – что не прибил этого Кортеса по-тихому в камере, а связался с дейгарцами. То есть… Не получится, капитан.

Шадор хотел сказать «это приказ», но почему-то спросил:

– А что так?

– Айрис… не поймет. А вы же знаете, она умеет обращаться со старбеллумом.

– Ладно. Я сам… И не переживай. Посмотрим, какую можно извлечь из всего этого выгоду, но позже. Когда, говоришь, прилетит этот представитель?

– Не просто представитель, а сам глава госслужбы и правая рука канцлера или левая… Он точно не сообщил, но не раньше чем через пару недель.

– Прекрасно! Мы тем временем уладим дела тут и в путь. А там пусть ищет КА по всей галактике. Посему у нас в запасе много времени. По любому что-нибудь решим. Надо еще установить, сколько всего этот «жених» успел выудить из киберсистемы. А пока есть кое-что поважнее…

– Что именно, капитан?

– Прежде всего, как нам средствами крейсера устроить энерговзрыв, вызывающий субатомный распад, и убить последнего из авторитетов КиК, не задействовав киберов.

– Вы его нашли?

– Пока нет, но о способах убийства надлежит озаботиться заранее. Не посвящая в это наших баллистиков. Чем меньше знают, тем лучше.

– Тогда рекомендую, с вашего позволения, Айрис, – предложил Дану.

– Ромеро?

– Ее самую, – не моргнув глазом подтвердил старпом.

Капитан поперхнулся.

– Это ты серьезно, что ли?

– Так точно.

– Что-то в этом есть… – задумался Шадор. – Но тогда придется ввести ее в суть дела.

– Мы с ней обсуждали вопрос, – признался Дану. – Она в курсе. Не сомневайтесь. Я ручаюсь за нее, как за себя.

– Ладно, зови, – обреченно вздохнул Шадор. – Но больше чтоб никакой утечки информации!

– Сию минуту. Так точно. Вы не пожалеете, кэп. – И Дану проговорил в комьюните: – Ромеро, к капитану… Срочно!

Несмотря на то что Дор во время их последнего разговора был резок и запретил ей появляться в госпитале, Мира все равно туда каждый день приходила. Мотивировала она свое присутствие тем, что официально ее пока никто не отстранил, но при этом старалась быть тише воды, ниже травы. Ларри ей сочувствовал и подыскивал работу подальше от Дора. Она разбирала материалы, бегала по вызовам к несложным пациентам, подолгу зависала в медлабе и много думала.

Дорвард практически отстранился от текущих дел, скинув все на ассистентов и заместителя. Он почти не покидал пределов личной лаборатории, даже ночевал там на удобном диванчике, где раньше часто засиживался вдвоем с братом за распитием и… Питался доктор тоже нерегулярно, хотя Ларри, как его лечащий врач, настаивал на соблюдении реабилитационной диеты и приеме препаратов, способствующих восстановлению функций организма после отравления. Дор рекомендации игнорировал, включая предписание посетить психолога.

Мира так переживала и мучилась, что в итоге получила первый незачет в университете и первое предупреждение от Ларри, когда перепутала анализы и назначила лечение, которое совершенно не подходило пациенту.

Это привело ее в уныние.

«Наверное, Дор прав. Из меня действительно никудышный врач. Я ничего не умею, ничего не могу правильно сделать… И вообще… Без Дора и Гона мне так пусто в госпитале… Все бессмысленно!»

Миру это угнетало. Она только сейчас осознала, насколько для нее было важно присутствие докторов в ее жизни. Ради них она хотела стать лучше, умнее, образованнее, чтобы заслужить одобрение Дор-Гона. А сейчас… Гон почти при смерти, Дор ее ненавидит… Да тут впору слезы лить в три ручья. Но разве этим делу поможешь? Жизнь Миры изменилась в одночасье. Если на Дейгаре она плыла по течению, то потом, оказавшись на КА, смотрела в будущее с оптимизмом и строила планы. Теперь же к чему стремиться, если как раньше уже не будет? Разве предполагала она такой результат, когда планировала эту операцию? Но могла ли она допустить смерть братьев? На этот вопрос дейгарка тоже не знала ответа. Точнее, знала, что ей было бы очень сложно смириться с их потерей… Но и теперешняя ненависть Дора была для нее тяжкой ношей.

В поисках выхода Мира много размышляла, пыталась читать специализированную литературу по токсикологии, анатомии и физиологии эризийцев, и каждый день заходила к Гону, думая, может, при виде него ее осенит, но тщетно. Ей критически не хватало навыков для того, чтобы систематизировать получаемую информацию, и не хватало сил для того, чтобы каждый раз разочаровываться, понимая, что та или иная ее идея не сработает.

Впрочем, кое-что ей найти удалось: доклад профессора вузюклашми «Принципы создания нейротоксинов и антидотов: развернутая формула и нейтрализация последствий» и статью эризийских ученых Вернера-Норберта «Системные неврологические нарушения при взаимодействии организмов дуалов с различными ядами, их лечение и последующая реабилитация».