Женя давно заметила, что джамрану не говорят «заниматься любовью». Употребляя вместо этого выражения: «доставить наслаждение» или «получить удовольствие». Она не придавала этому значения, памятуя об издержках генома-переводчика. Мало ли, как и что переводится близко по смыслу.

— Проказник джамрану, — весело засмеялась Женя, в шутку борясь с ним. Но Рокен достиг цели, удерживая её запястья и умело раздевая при этом. Одежда улеглась по кругу — блузка, юбка, рубашка и брюки Рокена… Он припал поцелуем к Женькиным горячим губам и постепенно спустился к чувствительной ложбинке. Процеловал тропинку к самому естеству и добрался туда, где притаилась сладкая нега. Игриво сорвал препоны, выпустив наружу, вспорхнувшие с губ, словно бабочки, тихие стоны…

Женя не сопротивлялась. Сегодня Рокен был скорее нежным, чем страстным, и скоро они забыли, где находятся и про остальной мир. Это творилось с ними будто впервые. Они были одни в целом космосе, без давящих перекрытий в огромном муравейнике космической станции. Здесь властвовала пьянящая свобода, вторя неровному дыханию и оглашаясь любовными криками упоения и счастья.

Они целовали и ласкали друг друга самозабвенно, словно наслаждались этим на всю оставшуюся жизнь.

— Обожаю тебя, — пылко шептал Рокен, исступлённо вторгаясь и погружаясь упоительными толчками в желанную глубину.

— Люблю, — истово откликалась Женька, подаваясь ему навстречу. И ведь любила и собиралась любить вечно… до бесконечности…

Воздух холодил разгорячённую кожу, когда они замирали в изнеможении и возобновляли ритм. Ещё и ещё, не в силах остановиться. Снова и снова забывая о времени и пространстве… Они не заметили, как промелькнул день и наступил вечер.

Когда, наконец, опомнились, солнце уже нанизалось на кроны самых высоких деревьев и расплылось там, насмешливо подмигивая мельтешащими облаками, словно шалтай-болтай из сказки. Первой спохватилась Женька. Потом Рокен. Они вспомнили, что оставили в номере коммуникаторы. Женька представила физиономию Талеха — как он вызывает их, а сигналы перекликаются из-за закрытых дверей, и рассмеялась. Когда Рокен выкопал из кармана часы, они показывали без малого половину седьмого.

— Талех нас четвертует, — чересчур бесшабашно заявил Рокен.

— Плевать, — легкомысленно подхватила Женька.

— Ради такого, можно и опоздать на приём, — улыбнулся Рокен, нежно оглаживая всю её напоследок. — Жаль, ночью продолжить не удастся. Талех будет поблизости.

— Увы, — вздохнула Женька.

Они помогли друг другу одеться и, дурачась, вывалились из кустов. У озера было всё так же тихо и безлюдно, только цветы по вечернему благоухали и насекомые стрекотали на всю округу.

— Я же говорил, сюда никто не ходит, — сказал Рокен. — Обычно гуляют с той стороны, а здесь всегда так спокойно.

Слегка опьянённая происходящим, Женька не приняла во внимание эти слова. А Рокен сорвал цветок, растущий у самой воды, и с улыбкой приткнул у неё в волосах.

— Никогда этого не забуду, — тепло произнёс он, обнимая её. — А ты?

Женя кивнула, вдыхая солнечный аромат его кожи. Ей нравилось, как пахли джамрану… Хотя так близко она знала лишь одного. Отчего-то на глаза навернулись слёзы…

— Бежим, — рассмеялся Рокен, — иначе Талех с нас точно головы снимет и украсит ими станционный причал. Чтоб другим неповадно было.

Запыхавшись, они влетели в гостиницу ровно без четверти семь, наперегонки поднялись в номер, и, распахнув дверь, застыли на пороге.

Командор спокойно и невозмутимо ждал их в гостиной. Полностью одетый и готовый к приёму. Он повернулся к ним и вопросительно вскинул брови, выражая этим своё недовольство. Окинул их раздражённым взглядом и усмехнулся.

— Ну, и где вы шляетесь? — поинтересовался он.

Конечно, они не сказали. А Женька к тому же…

Она впервые увидела Талеха в командорском мундире. Обычно он носил форму станции или повседневный джамранский костюм. Талеху очень шёл цвет — чёрный с серебром и этот стиль. В сочетании с его смоляными волосами выгодно подчёркивал бледную кожу и правильные черты лица. Строгий и подтянутый, Талех казался ещё выше. Янтарные глаза красиво выделялись и сияли…

Женя невольно засмотрелась… Но тут Рокен сжал ей пальцы, и она вспомнила, что, собственно, пора и на приём. Они расцепили руки и двинулись каждый в свою комнату.

— Хороши, голубчики! — бросил им вслед Талех. — Даю пятнадцать минут на сборы.

Только в ванной, глядя на себя в зеркало, Женя поняла, что он имел в виду. Лицо у неё раскраснелось, лоб вспотел, глаза блестели, а в растрёпанных волосах запутались мелкие листочки и травинки. Она не удержалась и прыснула от смеха. Интересно, что подумал Талех? А впрочем, чего тут думать…

На самом деле он ждал полчаса. Потому что идти на приём с потными и взлохмаченными подчинёнными ему не хотелось. Рокен собрался быстро и выскочил из своей комнаты в любимом рокерском прикиде.

— Разве так ходят на приёмы? — изумилась Женька, выплывая ему навстречу в вечернем платье и с озорной причёской…

Волосы у Жени вились от природы, поэтому ни разу не приходилось мучиться с их укладкой. Она лишь приподняла и собрала волнистые пряди на макушке, скрепив заколками, и предоставив завиткам небрежно обрамлять шею. Евгения поймала на себе заинтересованный взгляд Талеха и почему-то ощутила от этого неловкость…

— Так вечеринка джамранская, — ответил Рокен. — Можно одеваться, как вздумается. Хоть в драную мешковину.

— Ты сейчас наговоришь, — усмехнулся Талех, неохотно отводя глаза от Женьки. — И, кстати, о вечеринке. Прежде чем идти туда, Еву надлежит проинструктировать. На приёме будут только джамрану. Вы — единственная землянка.

Прозвучало чересчур многообещающе в плане неприятностей. Женька насторожилась.

— Предупреждаю, вечеринка — джамранская, — повторил Талех, будто опасаясь, что она с первого раза не уяснила. — Поэтому, ничего не ешьте и не пейте. И в особенности, отклоняйте приглашения «послушать музыку в соседней комнате». Ясно?

— А может, мне совсем не ходить? — расстроено спросила Женя.

— Всё не так страшно. Я прослежу за тобой, — заверил Рокен.

— Мы, — поправил Талех и добавил:

— Ни в коем случае не принимайте участие в гостевых играх.

— Я даже не знаю, что это такое, — насупилась Женька.

— Рокен, объясни.

— Если тебе кто-нибудь предложит фрукт, цветок или изумруд, ни за что не бери. Или немедленно выброси… Либо отдай мне.

— Не поняла.

— А понимать и не надо. Главное не делать.

— Ладно.

Тайны джамранского двора! Сплошные запреты, условности и шагу нельзя ступить.

— И готовься к тому, что тебя начнут всячески обольщать. Не поддавайся на соблазн, но и не противься. Избегай контакта. Просто извинись и отойди в сторону. Если это не поможет, сделай вот так, — Рокен скрестил пальцы на левой руке на манер совестливого лгуна. — Ну, и, в крайнем случае, вопи, что есть мочи и зови меня или Талеха.

— Надеюсь, до этого не дойдёт, — Талех коварно улыбнулся. — Ева же у нас ксенопсихолог. Справится.

«Вот язва», — обиженно подумала Женька.

— Да справлюсь я, не волнуйтесь.

— А я и не сомневаюсь, — ответил Талех, — Думаю, на сегодня достаточно инструкций. Мы и так опоздали, — и первым предложил ей руку.

Женя удивилась, но предложение приняла. Тогда с другой стороны зашёл Рокен и сделал то же самое. Вот так, уцепившись за руки мужчин-джамрану аккурат между ними, она и угодила на светский инопланетный приём.

Глава 34. Вечер пятьдесят шестого дня… А начиналось всё как обычно

Приём устраивали не в здании командариума, а через площадь, напротив, за сквером. В полукруглом трёхэтажном особняке, с фривольным названием «Праздничный Дом». Опоздавшие поднялись по лестнице, мимо скульптур и прошли через арку. Первое, что поразило Женьку внутри здания, — это часы на потолке и стены, сплошь увешанные картинами. И лишь потом — пёстро разодетые, кто во что горазд, джамрану. Инопланетяне стояли кучками и увлечённо беседовали. Однако когда появились новые гости, разговоры тут же стихли, и взгляды устремились к ним. Наверное, втроём они смотрелись сногсшибательно, составляя весьма забавную троицу. Командор в парадном мундире, рокер с немыслимой причёской, а между ними — скромная землянка в синем вечернем платье.