3. Защищать короля!
На следующее утро я проснулся необычайно рано. В приоткрытое окно доносилось приветливое щебетание птиц, а со стройки мерный гул работающих механизмов и утренняя залихватская песня, видимо помогающая в работе. Встав, я оделся, умыл лицо, почистил зубы и, с неудовольствием отметив отсутствие бритвенных принадлежностей, поскреб щетину на подбородке. В бытность свою офицером, я брился каждый день, не позволяя себе даже малейших послаблений в выходные, а когда находился в личине Серго Кота, то растительность на моем лице попросту не росла. Это было хоть и в диковинку, но существенно облегчало жизнь взрослого мужчины. Однако, теперь я был в своем теле и уме, и острое желание побриться не давало мне покоя.
Закончив с процедурами, я прошелся пятерней по коротко стриженому «ежику» волос и, решив прогуляться перед завтраком, выбрался на улицу. Погода и правда стояла чудесная. Солнце ласково светило, обещая хороший денек, на небе не наблюдалось ни облачка, и даже грязь на дороге, успев подсохнуть, не сильно пачкала обувь. До ближайшего леса было рукой подать, и я двинулся в нужном направлении, насвистывая себе под нос старенькую мелодию из всеми забытого шлягера девяностых.
Что удивительно, народу вокруг было достаточно. Рабочие шагали в сторону строящегося Илинора, телеги груженые камнем и древесиной, грохотали по высохшим за ночь колдобинам, снова растирая их в труху. Где — то уверенно бил молоток, раздаваясь гулким эхом по каменным подворотням, вдалеке рычало что — то и вовсе непонятное, выбрасывая в голубое небо облака черного дыма.
Дорога до леса заняла не больше десяти минут. Мох начисто скрадывал мои шаги, густой запах смолы и хвои приятно щекотал ноздри, и благостная лесная прохлада приятно обволакивала кожу. Шел я медленно, озираясь, крутил головой, наполняя легкие чистым воздухом. Время неторопливо тянулось, предоставив мне редкостную возможность отдохнуть в таком приятном месте, а место оказалось на диво замечательное. Ни бурелома, ни поваленных деревьев, ни болотистых участков, скрывающихся под жухлой травой и выцветшими растениями. Идти было легко и комфортно…
— Эй, хэй! Берегись!
Идиллию этого утра разорвал в клочья разбойничий свист, и в один миг, тихий лесной уголок наполнился конским топотом, ржанием, грохотом доспеха и свистом арбалетных болтов. Рубились, похоже, нещадно, отчаянно, и где — то совсем недалеко.
— А ну, вороши суму!
— Хей, эй! Хэй, эй! — Молодцевато разносилось по подлеску, и тут же в унисон, резко, почти надсадно…
— В круг! Защищать короля!
Вот этого я как раз и не ожидал. Увидеть Твердорукого на лесной опушке, в окружении разбойников, совершивших дерзкую вылазку в сотне метров от стоянки гарнизона. Сомнительная перспектива.
Однако, у того парня, что сидит сверху, прямо на облаках, своеобразное чувство юмора, так что остаться в стороне я не смог. Попытавшись убраться, да я не герой, а вполне здравый и разумный человек, как можно дальше от поля боя, я каким — то чудом выскочил на лесной тракт, в паре десятков метров от места сражения.
Картина, которая передо мной открылась, сразу расставляла все на свои места. Гвардия его величества несла серьезные потери, с десяток парней в блестящем доспехе, уже лежали на земле. Несколько солдат, встав спиной к карете, отчаянно оборонялись от явно превосходящих их сил противника, и тут было что — то не так. Разбойничий люд, грязный, обворованный, в никудышном арморе и с плохим, на первый взгляд, оружием, бился вполне профессионально. Осложняло обстановку еще и то, что где — то на деревьях засели стрелки, и редкие, но меткие выстрелы, выдергивали из строя обороняющихся очередную жизнь.
Караван его величества состоял из четырех карет. Каждая из них была оборудованная бойницами, откуда «огрызались» редкими выстрелами телохранители венценосной особы, но бойцы в нападении кружились так ловко, что неизменно уходили от арбалетного болта, иногда подставляя под выстрел одного из гвардейцев. На ограбление это походило меньше всего. Больше смахивало на попытку похищения, или, неровен час, покушения на короля.
В какой — то миг меня заметили, и пара «разбойников», решив, видимо, что свидетели им ни к чему, бросились ко мне с мечами наперевес. И тут бы мне испугаться, развернуться и дать деру, но внутри меня уже что — то происходило. Волна ненависти ударила в мозг с чудовищной силой, заставив весь мир вокруг на миг перевернуться вверх ногами. Мир превратился в черно — белый старый снимок, на котором в причудливых позах и с искаженными лицами, застыли все вокруг. Все, кроме меня. Наваждение схлынуло быстро, почти мгновенно, но я уже понимал, что мне делать. Звуки обострились до невыносимости, очертания мира вокруг приобрели удивительную, фантасмагоричную графичность. Казалось, что из реального мира я шагнул на страницы фантастического романа, где мне было подвластно буквально все. Движением мысли я мог двигать горы, поворачивать планету вокруг собственной оси, зажигать и гасить звезды на небосклоне. Мощь, в один миг переполнившая меня, поражала и пугала одновременно. Пришло осознание, что мой «сосуд» полон, до краев, до верхнего предела.
Правая рука дернулась, невольно, как бы нехотя, и порция ненависти ушла в нападавших. Энергия пронеслась со скоростью курьерского поезда, срывая с врагов куски плоти и круша кости и сухожилия. Еще секунду назад передо мной были два живых, хоть и желающих меня убить человека, а сейчас на траве, среди камней и грязи, появилась гора кровоточащего мяса. Дальше события пошли по накатанной колее. Рывок в сторону и новый крик, полный боли и отчаяния, это снайпер. Ублюдок хотел закончить мое существование, но быстро перешел в разряд субпродуктов. Действовать приходилось по наитию, будто двигаясь по хрупкому льду, и одновременно с этим складывалось впечатление, будто я восстанавливаю давно утерянный навык, или вспоминаю пройденный урок. Стоило немного поднажать, и все выходило само собой.
Крики умирающих привлекли внимание нападавших, и часть их переключилась на мою персону. Лица исказила гримасам ужаса, однако, отдам должное, парнями они были смелыми, и после секундного колебания, бросились на меня.
Снова запела арбалетная тетива, луч солнца блеснул на остром лезвии, занесенном у меня над головой, и тут бы быть мне двухсотым, если не одно но. Ярость вновь хлынула, опустошая сосуд и наполняя, мертвые, растерзанные колдовством тела, и вот уже мертвяки набросились на бывших товарищей, стараясь выдавить глаза или вцепиться зубами в глотки. Надо ли говорить, что атака была остановлена, строй смешан, а спустя несколько секунд я с удовольствием наблюдал как ранее грозный противник, бросив оружие и поклажу, что есть силы, улепетывает прочь.
И снова наступила тишина. Мирная. Благостная. Великолепная. Оживились, затихшие до поры птицы, где — то в глубине леса послышалось ворчание перепуганного зверя, зачастил хлесткими ударами дятел, в поисках жуков под корой. Оставшиеся в живых люди короля, с искаженными, бледными, как мел, лицами, застыли нелепыми статуями, силясь не последовать примеру своего врага. Время шло, мир продолжал существовать, пелена гнева схлынула, и теперь я мог, как следует осмотреть плоды своей спонтанной магии. Способности ко мне вернулись, с торицей, наверное, в самый подходящий момент, и это говорило о том, что где — то есть высшая сила, которая присматривает за вашим покорным слугой. В моем полку прибавилось. Четверо мертвяков, мерно раскачиваясь на месте, обратили свои мертвые взоры на меня, и казалось, с жадностью, ожидали дальнейших приказаний. Рук и ног у моей армии не хватало, у некоторых были вспороты животы, другие в пылу боя лишились скальпов и ушей. Армия подобралась знатная, хоть завтра объявляй конец света. Один лишь минус, на парад с такими бойцами не выйдешь. Сложно чеканить шаг коли у тебя одна нога, или сломана шея.