— Сейчас!

По плечам скользнула атласная подкладка пиджака — того самого, в котором Лотеску предстояло завтра защищать управление перед королем. Он висел на спинке стула в спальне. Ну да, дверь открыта, взять — минутное дело.

— Спасибо, — смущенно улыбнулась.

Подняла голову: неприлично бормотать в пол, и второй раз за день ощутила на губах вкус чужого поцелуя, мягкого, осторожного, но не робкого. Бережно взяв за подбородок, Лотеску заставил посмотреть на себя и разбил в дребезги последние иллюзии о сугубо рабочих отношениях. Он целовал… Даже не описать. Не держал толком, не рвался покорять новые вершины, но дыхание перехватило, тело обмякло, и я утонула. Шайтан, понимала ведь, куда скольжу, и допрыгалась! Если сейчас же не уйду, могу загубить жизнь — и все из-за кареглазого южанина, который медленно, но бесповоротно подчинял себе.

Губы дрогнули, возвращая ласку. Пальцы скользнули по его шее, забрались под рубашку.

Обреченно вздохнула и прикрыла глаза. Он сильнее.

Время — плотная вата, больше не течет и не существует.

Только не так, пожалуйста! Откуда вы знаете?! Но Лотеску знал, забрал из ослабевших пальцев бокал, чтобы не разбился, и продолжил сладкую пытку. Как же хотелось сдаться, только крупицы разума удерживали от необдуманного шага.

— Нет!

Раскрасневшись, с трудом высвободилась и вскочила.

— Я ничего такого не делал, — изобразил саму невинность хассаби.

Губы чесались, храня память об умелых прикосновениях.

— Вы устроили свидание, — перешла в наступление, — хотя я не раз говорила: никакого секса, хассаби. Понимаю, ситуация подходящая…

— Я не насилую женщин, Магдалена, — тон Лотеску мгновенно изменился, стал жестким, командным, — и вы хотели. Хотели и ждали. Я всего лишь пошел навстречу обоюдному желанию.

— Не все желания нужно удовлетворять, хассаби.

— Вам виднее, — неожиданно быстро сдался хассаби и, поправив сползавший с плеч пиджак, усадил обратно. — Не бойтесь, пейте спокойно. Когда собираются уложить в постель, целуют иначе, Лена, — назидательно заметил он. — Совсем не так, заверяю, и уж точно не медлят. Считайте случившееся поддержкой, которую обещали оказать.

Однако посиделок не вышло, пусть мы, чтобы загладить память о пикантном инциденте, и нашли нейтральную тему для разговора. Быстро допила бокал и, пожелав Лотеску спокойной ночи, вернулась к себе. Пиджак оставила на кресле.

15

Утро не желало начинаться, пришлось влить в себя две чашки крепкого кофе. На сборы не осталось времени, Лотеску уже нервировал трелью диктино. Через десять минут он объявился собственной персоной. Начальник выглядел как с иголочки, выспавшийся, выбритый, словно не рыскал по шкафам и не пил на террасе.

— Так, стойте, поправлю, — он потянулся к воротничку. — Давайте проверю, что сзади.

Дернулась, заслужив укоризненный взгляд.

Ну да, глупо, мало ли, что творится ночами. Приснилось и точка, благо поведение начальника не выходило за рамки общения с подчиненной. Он ни жестом, ни словом не развил опасную тему, в итоге действительно начало казаться: сбросил напряжение и забыл. Если разобраться, ничего такого не случилось. Подумаешь, поцелуй! Я на первом курсе куда чувственнее с приятелем обнималась. Только вот от воспоминаний замирало сердце. Редко когда мужчина не шел по проторенному пути, угадывал, чего на самом деле хочет женщина.

— Ну вот, все в порядке, — довольно кивнул Лотеску и отступил на шаг. — Идемте, опаздывать нельзя.

— Хассаби?.. — таки решила прояснить ситуацию.

— Проехали, не повторится. Нервы. Я дорожу хорошими сотрудниками. Вы как, готовы?

— К чему?

Цокала каблуками к подъемнику и сцеживала зевки в кулак.

— К неприятным встречам. Занятно, — губы начальника тронула кривая улыбка, — кто-то из тех, кому сегодня пожму руку, мечтает меня похоронить. И с горничной не поговорить — прием. Но ничего, завтра после обеда.

Смущенно поинтересовалась, пригладив волосы:

— Я не слишком кошмарно выгляжу?

— Нормально, — отмахнулся хассаби. Сам-то благоухает, сияет. — Сначала торжественная часть, немного поспите. Устроитесь за моей спиной, никто не увидит. Как только все встанут, разбужу.

— Куда встанут? — не поняла и едва не запнулась о ковер.

Определенно, пора завязывать с подобным времяпрепровождением и спать по ночам, даже если возле кровати выстроился десяток наемных убийц.

— Перейдут в Белый зал на высочайший доклад, — терпеливо разъяснил начальник. — Сначала нечто вроде общей презентации в Малом зале. Всякие картинки — спите, короче. Зато в Белом зале постарайтесь хлопать со всеми и не закрывать глаза.

— Хорошо, не мне толкать речь! — содрогнулась, представив себя на месте Лотеску.

— Да уж! — скривился хассаби, пропуская в открывшиеся двери подъемника. — Ненавижу пустую говорильню!

Удивленно взглянула на начальника. Хм, а так и не скажешь — длинные вступления, гладкая речь, умение без усилий развить любую тему.

— Можно подумать, вы любите бестолковые собрания, — перехватил мой взгляд Лотеску. — По правде говоря, — он понизил голос до шепота, — король не смыслит ни в магии, ни в сыскном деле, но по протоколу положено отчитываться. Раз в год, что радует, чаще бы вопросов дилетанта не выдержал. Зато фуршет хороший. Вы сегодня ели?

Подозрительно как-то, отчего он такой заботливый? Заглаживает вину за террасу?

— Я спрашивал у портье, к завтраку вы не спускались, заказали в номер в восемь сорок. Сейчас девять ноль пять. Значит, успели выпить только кофе. Я прав?

Кивнула. Выпила две чашки и съела маленькую булочку.

— Зато вы отлично выглядите, хассаби, будто проспали всю ночь.

— Почему — будто? — Двери подъемника открылись, и мы зашагали по подземному гаражу. — Я отлично выспался, чего и вам желаю.

— А?..

После случившегося казалось разумным, если бы Лотеску отправился искать женской ласки. Да и грешным делом спускалась в гараж, взглянуть на огнемобиль, — зачем, пес его знает! — но не нашла. Выходит, начальник уезжал. Неужели просто проветрился и вернулся? Или перегнал машину на другую стоянку, подальше от продажной обслуги.

— Ммм? — хассаби ответил столь же информативным междометием.

Тему предпочла не развивать, иначе последует закономерный вопрос: отчего секретаря волнует личная жизнь начальника?

Огнемобиль обнаружился перед гостиницей.

Лотеску снял охранные чары, положил папку с материалами на заднее сиденье — в бардачок бы она не поместилась — и распахнул дверцу. Словно королева, скользнула внутрь, пристегнулась и прикрыла глаза.

Всю дорогу до дворца продремала. За время знакомства с начальником привыкла к его манере вождения, да и напряжение минувших дней брало свое.

Лотеску растолкал у дворцовых ворот, отстегнул ремень и велел закатать рукав.

— Зачем? — испугалась я.

— Для опытов, — пошутил начальник и серьезно пояснил: — Для стимулятора. Я введу маленькую дозу, иначе придется тащить вас на себе.

При мысли об ампуле стало дурно. Болезненная процедура, по усилителю магического потенциала знаю.

Лотеску извлек из потайного кармана ампулу и взболтал.

— Ну, давайте руку. Глазки закроете, отвернетесь. Я не маньяк, честное слово! Хотя, помнится, вы меня подозревали.

Разговаривал, как с маленькой! Это отрезвило. Нашла, чего бояться!

Да, подозревала, начальник частично подходил под описание преступника.

— Спасибо, хассаби, но вам нужнее. Недосып — не чрезвычайная ситуация.

— Когда как. Мое дело предложить, ваше — отказаться.

Думала, введет вещество себе, но Лотеску убрал ампулу. Пола пиджака приподнялась, и я заметила хромированную рукоять парцилена.

Под ложечкой засосало.

Не беспечен начальник, отнюдь не беспечен, не просто так ночью крался по коридору с оружием, снятым с предохранителя. Хассаби не мальчишка, не стал бы играть в войнушку, да и «жучок» под кроватью не невинное развлечение. За начальником следили, пытались подловить на «горячем». Заодно прослушивали меня, рылись в личных вещах.