Новобранец взвизгнул от боли, но визг оборвался, едва он узрел номер.

– Что твоя сделала!? – завопил рекрут, наступая на дежурного.

Этот лашми плохо говорил на галакрите, как показалось Гаю, а транспертранслятором не обзавёлся, вероятно, из-за лашманской скупости и спеси.

– Пронумеровал, – пятясь, объяснил юнга, – для учёта.

Кадет-второкурсник не боялся лашми, но явно испытывал неприязнь к вузюкуми. Поскольку был равандоссцем. Брезгливая гримаса так и застыла у него на перламутровом лице.

Гай сталкивался с равандоссцами. Они иногда залетали на Кату, поскольку вели дела с тамошними фермерами.

– Зачем пронумеровал?! – лашми пребывал на грани истерики. – Не наша номер!

Он потряс проштампованной конечностью перед физиономией равандоссца. Тот скривился ещё больше и попытался отмахнуться.

– Чисел не понимаешь?

– Наша понимаем! – квакнул лашми. – Всё понимаем! Это девяносто один.

– Нормальная цифра, – юнга недоумённо моргал и озирался, ища поддержки у своих. Но остальные кадеты уже покинули ангар, отправившись ужинать и отдыхать. Гай слышал, как они переговаривались между собой. Так что юнга сочувствия не нашёл, но зато обрёл благодарных зрителей – множество пар любопытных и насмешливых рекрутских глаз, особенно тех, кто находился поблизости и был в курсе. До этого в загоне все скучали.

– Это девяносто один! Девяносто один! – завывал приставучий вузюк-лашми. – А мы – нет!

– Отцепись! – теперь кадет силился отодрать его от своей формы.

– Это девяносто первый! А мы – Хумфа!

– Чего? – искренне не врубился кадет.

– Хумфа – пятый! Пятый! А не девяносто первый. Хумфа – пятый сын князя Надобаба лашмани! Это стыд! Никто не назвал нас и десятый – Мудфа. Это плохо! Презренный равандоссец оскорбил самого Хумфа Надобаба лашмани.

– Чем я тебя оскорбил, тупица? Ну, девяносто, но зато… Первый!

– Наша твою заплюёт!

Гай вместе с другими наблюдал за представлением, попутно роясь в памяти. Когда-то, ещё до угрозы сельхозинститута, он мечтал о дальнем космосе, перелётах в неведомые миры; собирался покорять дикие планеты и создавать цивилизации… Когда-то. Сведений о вузюкумфлашми в его голове собралось не так много, но о плодовитости лашмани в галактике ходила молва. Имена же на феодальном Су-муне на вес золота – буквально. Их покупали за деньги и присваивали в результате сложного многоступенчатого ритуала. Поэтому вузюкумфские князья зачастую тратились на имена только трёх первых детей, а последышам давали порядковые номера. Иногда число доходило и до тридцати. Понятно, что про тех, кто из второй и третьей десятки нередко забывали. Потому вузюк-Хумфа так важничал и разорялся.

Тем временем кадету удалось вырваться и позорно, по мнению лашми, сбежать, нырнув за перегородку. И вслед дежурному неслись лашманские ругательства и проклятья:

– Чтоб твоя сдохла от болотной лихорадки! Чтоб левиафан откусил твоя… Мы не умапа-наки – не девяносто первый, мы – Хумфа! Пятый…

Шмяк!

– Уймись, большеротая образина!

Просто какому-то ка-маргу всё это надоело. Он промаршировал к разбушевавшемуся лашми, сграбастал его за растопыренные уши и швырнул через проход на свободную койку. Хумфа упал ничком, уткнувшись клювом в солдатское одеяло. Ближайшие соседи торопливо завалили его скатками и подушками. В темноте и духоте лашми обычно успокаивались.

«Внимание! Рекруты! Отбой! Отключение энергии через два часа! – громоподобно объявил роботизированный голос, заставив на секунду встрепенуться весь загон. – Отсчёт пошёл…»

И экран-карта превратилась в огромные часы.

Но всем вокруг резко стало на это наплевать. Кто-то достал травку, а кто-то волчок….

Гая замутило, как только он увидел юлу, и тошнило, пока не отвернулся. Почему-то теперь любимая игра вызывала омерзительно-кислый привкус и отвратительные картины, как он блевал в металлическом садке, пока его куда-то везли…

Юноша тряхнул головой, сглотнул и решил последовать примеру Тиранны, но прежде сходить в душ. В этом загоне он потел как скунс, несмотря на продув и вентиляцию. Гай принялся высматривать, как бы пройти до клозетов, чтобы ни с кем из окружающего инопланетного зверинца не столкнуться. И даже наметил относительно безопасный путь, но его внимание привлекли ка-марги – крутые накачанные парни с татуированными лысинами и шеями.

Вот на кого он хотел равняться!

Литые мускулы ка-маргов бугрились под тренировочными костюмами. А как перекатывались мышцы, было заметно даже под жёсткой шерстью, покрывающей спину и плечи ка-маргов до самых локтей. Увы, Гаю никогда таким не стать. Фермер Морони-старший хоть и крепыш, и братья Гая удались в отца, но младшенький походил на мать – хрупкую женщину и едва ли мог рассчитывать нарастить столько мяса на тощих костях.

Парень с надеждой покосился на собственные трицепсы и уныло вздохнул. Тотчас вернулось тоскливое ощущение семнадцатилетней никчёмности. Хотя… Чего тут хлюздить? Он не в каком-нибудь занюханном сельхозинституте, а там, где и мечтать не смел – на самом мощном и грозном звёздном крейсере в галактике. Теперь он рекрут Космической Академии! Он – Гай Морони, сын фермера с окраины империи Лери. И будущий кадет. Так ему объяснили, и не важно, как он сюда попал.

Гай огляделся вокруг, бесстрашно пересёк проход, миновал два отделения и остановился в нерешительности. В загоне что-то назревало, и, по всей вероятности, спокойного отбоя не предвиделось.

Сектор 85-33-47, Пояс Брута, система Клайва, Гортензия, курорт Парадиз

Айрис Эсидорэ Ромеро

Рис нежилась под пальмой на берегу тёплого и ласкового моря. Полуденные лучи приятно грели разомлевшую кожу, и девушка задремала в шезлонге под мерный успокаивающий шелест волн. И снился ей сон… На этом, пожалуй, идиллия и заканчивалась.

Во сне Айрис металась по Академии. КА-11, будь он неладен, и здесь не отпускал её. Преподаватель Ромеро петляла в лабиринтах туннелей, палуб и коридоров и никак не могла отыскать дорогу в информаторий, чтобы получить расписание. Хотя наяву это казалось немыслимым. Айрис пыталась вычленить данные из киберсети крейсера, но рут-ком и комьюните не отвечали. Именно в этот злополучный день начала занятий они почему-то не работали. Как всегда! И это был ежегодный личный кошмар преподавателя Эсидорэ Ромеро…

Айрис происходила из очень знатной дейгарской семьи, именитее считались разве что семейства Аньес и Эглесиас. Поэтому Рис могла бы найти в жизни и другое занятие. Перед ней распахивались все двери Дейгара! Только пошевели пальчиком, но… Кроме тех, куда женщины привилегированных семейств, как хранительницы рода, очага и улучшательницы породы, не допускались. А Рис во что бы то ни стало желала со свойственным ей упрямством и темпераментом утолить свою давнишнюю страсть. И должность эксперта в Космической Академии, предложенная ей Рерихом Шадором, вполне этому отвечала. Капитан нанял Айрис два лейта назад, через своего помощника – этого огненноглазого Дану, что следовал за Шадором тенью. Айрис до сих пор не привыкла к старпому. И особенно теперь, когда знала, кто он такой. Её бросало в дрожь при одном только упоминании о нём…

Ещё поворот! Яркий свет шибанул в глаза. Рис вскрикнула от радости, устремилась вперёд и влетела в идеально овальный зал информатория. Посреди зала как обычно вращалась круглая сияющая колонна с вожделенным расписанием, а вокруг сновали такие же страждущие, как и Айрис – кадеты, курсанты, инструкторы и преподаватели.

Какое счастье! Она не одинока. Товарищи по несчастью бестолково толпились и загораживали табло.

Рис подскочила к информационной колонне, расталкивая незадачливых и замешкавшихся, на ходу активируя записывающее устройство комьюните, глянула на расписание и занервничала. Колонки с цифрами хаотично множились, – то появлялись, то исчезали, – и никак не получалось вычленить оттуда свой столбец. Айрис попробовала настроить данные на собственный штрих-код, но бесполезно. С роковой неизбежностью прозвучал гонг… Ничего не понимая, Рис топнула ногой от отчаянья. Ведь каждый удар извещал о скором начале занятий и отмечал неотвратимость выговора за опоздание. За этим в академии Шадора следили строго.