— Лана Лотеринг, господин барон, — ответила девушка, улыбнувшись старику. Когда-то, в прошлой жизни, она очень уважала и стыдилась этого человека. Уж слишком многое связывало Хардебальда с ненавистным отцом Ланна, и чувство вины за его убийство не давало без страха смотреть старику в глаза. Сейчас все эти переживания казались ей далёкими и чуждыми. Девушка не хотела, чтобы груз прошлых ошибок продолжал отравлять её новую жизнь.

— Лотеринг… Подумать не мог, что этот мерзавец найдёт себе жену! Да ещё и втайне от меня! — грянул по столу кулаком старец, чем разбудил встрепенувшегося Гофарда

— А? Где нападение?

— Спи, малец, всё позади, ты справился, — оглянувшись, черноволосый кивнул паре, потёр опухшее лицо и покачал головой.

— Как-то до сих пор не верится. Это было слишком… — протянул Гофард, опёршись о стол. Его взгляд зацепился за последний кувшин вина.

— Внезапно? — захохотал старик и, потянувшись к полупустому кувшину, начал пить вино из горла.

— Дорого. Слишком дорого, — ответил Лифект и осмотрел культю левой руки.

— Я потерял не только левую руку, но ещё и правую, — подавленно добавил он, посмотрев на Лану

— Вините меня, господин барон? — произнесла девушка, заглядывая в его жёлтые глаза.

— Да. Вы с самого начала приносили одни проблемы. Но Рейн… Я видел его лицо после смерти. Он улыбался. Мы предали его огню два дня назад.

— Жаль, что я не смогла с ним попрощаться. Этот козёл так и остался самим собой, — грустно ответила Лана, а черноволосый уставился на допивающего кувшин Хардебальда

— Барон! Попрошу! Оставьте что-нибудь и нам троим!

— Я прикажу слугам принести ещё. А юная леди пока запахнёт подол своего, хм, платья. А потом вы мне по порядку всё расскажете.

— Перед этим, барон Хардебальд, я должен вам кое-что сказать, — ответил Айр, усадив Лану на своих коленях боком к смотрящим. Среброволосая прижалась к его груди щекой и прикрыла глаза. Несмотря на смущающий наряд, она сейчас чувствовала себя очень уютно.

— Я ухожу в отставку, — безапелляционно заявил Айр, глядя в глаза старика.

— Считаешь, что не справился с задачей? — ответил тот, прищурившись.

— Никак нет. Сделал всё, что было в моих силах. Но мы с леди Лотеринг отправляемся в Лангард, — отрубил все замечания Айр. Хардебальд глубоко задумался.

— Знаешь, Лотеринг, ты с самого первого взгляда показался мне слишком… Правильным. Ты сдержан, умён, слова «честь рыцаря» для тебя не пустой звук. Ты знал своё место в обществе, и казалось, что оно тебя устраивает. Ты всегда был слишком нормальным, Айр. И я знал что однажды ты слетишь с катушек. Какого чёрта тебе понадобилось переть в проклятый город?

— Старик, ты прав, я довольно скучный человек и никогда не ставлю перед собой недостижимых целей. Так что в Лангард мне нужно, чтобы добить одну тварь, убившую слишком многих моих людей, а кроме того я хочу помочь моей женщине спасти её подругу.

Хардебальд встретился взглядом с Айром, а потом его борода затряслась, и старик разразился гулким хохотом и звонко ударил по столу пустым кувшином, отчего тот треснул.

— Ладно, ладно. Но я хочу знать всю историю целиком! А ещё для юной леди надо подобрать что-то поприличнее твоей старой рубахи, — прогрохотал старик, утирая выступившие в углу глаз слёзы.

Следующие два часа Лана рассказывала о событиях в Чаще и о своём знакомстве с Ульмой, не вдаваясь в подробности о своей прошлой личности. Старик её долго расспрашивал об Алой Ведьме и Повелителе, но у девушки самой вопросов было куда больше, чем ответов. А потом, когда история закончилась, Лана переоделась в платье какой-то служанки, которое удалось разыскать в крепости, и они продолжили пить.

Трезвенник Гофард налегал на вино особенно отчаянно, пытаясь в нём утопить все утраты и тревоги прошедших дней. Гарнизон крепости под его командованием сократился больше, чем вдвое. А из сотни человек, что он привёл с собой, выжили только тридцать семь. Каждого из них он знал по имени. Каждый из них должен был стать ступенькой для его возвышения. В очередной раз задавшись вопросом, стоило ли оно того, Лифект бросил взгляд на замотанную культю, когда ему на плечо легла могучая длань старого медведя, а зычный голос с теплотой пробасил:

— Выкинь это из головы барон. Ты сделал всё, что мог, чтобы спасти жизни своих людей, в этой ситуации никто не смог бы сделать больше тебя. Через месяц в Тарсфоле я поставлю тебя как пример перед этими выхолощенными лизоблюдами и глупцами, что смеют считать себя благородными.

— Благодарю, Хардебальд. Мне хочется верить, что все эти жертвы и смерти были не зря.

— Уверен, Её Величество согласится встретиться с вами, барон. Не позволяйте потере руки и сомнениям встать на пути у ваших амбиций. Это сломает вас, и тогда всё действительно будет зря.

А потом они пили за умерших, старик хрипло пел старые боевые песни, вспоминал моменты прошлой славы и своих погибших друзей. Пока захмелевший Гофард не присоединился к нему, рассказывая истории о недавней битве. Лана и Айр почти не говорили, молча наслаждаясь их компанией и обществом друг друга. Время наконец-то замедлило свой ход, оставляя позади ужас, ненависть, боль и потери прошедшей битвы. Они были живы, о чём им напоминало тепло их тел. Объятия и прикосновения были наполнены истовой силой, лишь оказавшись в шаге от смерти можно так пылко жить и любить.

Глубоким вечером порядком захмелевшие парень с девушкой добрались до своей комнаты. Едва захлопнув дверь, Айр притянул к себе девушку и страстно поцеловал. Пальцы его рук скользнули вниз по её спине, опустились на ягодицы и крепко их сжали. Удивлённая таким напором обычно спокойного парня, Лана нежно вскрикнула и засмеялась, Айр приподнял её за попку вверх, пока полная грудь не качнулась на уровне его лица. Темная ткань скромного платья не могла скрыть вставших сосочков, сотник сжал их губами, посылая по телу девушки волну удовольствия. Девушка нежно погладила золотые волосы возлюбленного и тихо прошептала:

— Не сдерживайся со мной. Я не против, если ты будешь грубее. Хочу, чтобы ты трахнул меня сзади, как свою сучку. Сделаешь это со мной?

Перестав целовать её грудь, юноша поднял лицо и встретил взгляд фиолетовых глаз над собой. Они оба давно уже сошли с ума, и парень это понимал. Остатки самоконтроля сломались под напором фиолетовой страсти, Айр грубо сжал ягодицы возлюбленной, заставив её пискнуть от наслаждения и понёс к кровати.

Платье казалось лишним, и Айр едва не сорвал его с возлюбленной, когда, опустившись на кровать, она юрко повернулась к нему спиной и, прижавшись грудью, к простыням, задрала задницу кверху. Лана тихонько простонала от сдерживаемого ожидания, когда его грубые пальцы вздёрнули подол, обнажая ночному воздуху её спелые полушария.