Аккуратно опустилась на колени и заглянула под кровать. Фонарик бы!

— Некоторые вещи мне неприятны. Да, представьте себе, — с вызовом добавил Лотеску, — даже совесть имеется. И вылезайте оттуда, отвлекаете.

— Чем?

Медленно водила рукой по каркасу, стараясь нащупать посторонний предмет. «Жучок» маленький, легко пропустить.

— Скажем так, сейчас вы демонстрируете одно из достоинств фигуры.

Закашлялась, сообразив, что видит начальник: обтягивающие брюки, призывно виляющая задняя часть. Безусловно, отвлекает, только как иначе работать? Ничего, сейчас целиком заползу под кровать, перестану смущать.

«Жучок» действительно нашла — в изголовье. Еще один, вмонтированный в крошечный кристалл, Лотеску извлек из светильника. Шутки шутками, а враг действительно надеялся на компромат.

Закусив губу, вопросительно глянула на хассаби. Спрашивать неудобно, но он и так все понял, качнул головой.

То есть совсем ничего? Не верю! Мы в столице не первый день, южные мужчины терпеть не умеют. Или развлекался не в номере? А, какая разница, главное, компромата нет.

— Горничная явно не заслужила премии, — Лотеску намекал на мой внешний вид. — Ступайте в ванную, госпожа ишт Мазера, и хотя бы перья из волос вытрясите. Вы ими пол подметали?

Ну да, вылезла из-под кровати я не в лучшем виде. Отряхнулась, но, видимо, что-то осталось.

Ванная номера люкс оставила неизгладимое впечатление. Тут спокойно можно проводить вечеринки. Хочешь пить шампанское с красоткой — вот ванная, которая явно велика для одного человека. Настоящий мрамор, ступенька, чтобы удобнее забираться. Ну и бутылку поставить можно. Душ тоже имелся, полочка с разными баночками. Часть с эмблемой гостиницы, часть — личные.

Зеркало для макияжа с подсветкой, куча полотенец, разные приспособления, чтобы облегчить жизнь богатым, изопроектор — вдруг захочется развлечений?

Смешок за спиной заставил вздрогнуть.

— Вы как на экскурсии!

— Простите! — поспешно отвела взгляд от полочки.

— Ну вас! Можете потом прийти и любоваться сколько угодно.

Лотеску деловито отстранил с дороги и быстро проверил ванную. Она оказалась чистой, хотя, по мне, на кристалл стоило потратиться. Наверное, просто не смогли замаскировать.

Дальше я много лазала, ползала, тянулась. Начальник подстраховывал, если высоко, забирался на стул сам. Номер он проверял тщательно, мог бы, паркет перебрал. В итоге под конец поисков безумно устала и развалилась в плетеном кресле на террасе. Глаза слипались.

Лотеску стоял неподалеку, перегнувшись через перила, смотрел на город. Столица, как и положено большому городу, не спала, искрилась огнями и голографической рекламой. Ветер доносил звонкий смех, звуки веселья. Если бы не мой звонок, начальник бы тоже хорошо проводил время.

— Допьем бутылку? — неожиданно предложил хассаби и обернулся ко мне.

Освещение на террасе не включали, и его глаза чуть заметно блестели, отражая уличный свет.

Мягкий, приглушенный силуэт, полутона. Все не как днем, некий особый, таинственный мир.

— Завтра рано вставать, хассаби, — бесцветно, лимит эмоций исчерпан, напомнила я. — И вы сами не хотели пить.

— Напиваться, — поправил Лотеску. — Ночь звездная, жалко. Гляньте, Магдалена, «Хвост волка» появился, в Нэвиле его не увидеть.

Романтика. И начальник уже будто не начальник, а мужчина, пригласивший женщину на свидание.

— Простите, я ничего не смыслю в астрономии.

Предложит показать, обнимет?

Однако Лотеску нарушил шаблон, рассмеялся:

— Я тоже. Пара созвездий, чтобы пустить пыль в глаза.

— Точнее, нравиться девушкам, — поправила я.

Дерзить не боялась, начальник сам понимал, что разговор напоминал свидание.

— Девушкам давно не нравятся звезды, Лена, — хассаби отошел от парапета. — Вы и вовсе прагматичны, обрадовались бы выписке с лицевого счета. Так вино принести? Не хочу пить один.

Промолчала. Пусть сам решает.

Лотеску отсутствовал минут десять. Забеспокоилась, сбросив сонную апатию, не случилось ли чего. Вдруг он не взял парцилен, а в коридоре подстерегли убийцы? Однако опасения не оправдались, начальник благополучно объявился с вином и вернул пластину от номера.

— Я узнал кое-что интересное у ночного портье, — сообщил хассаби и звякнул бокалами — новыми, чистыми, из бара люкса. — О прислуге. Одной из горничных сегодня нездоровилось, и ее заменяла новенькая, якобы знакомая из другой гостиницы. Работала хорошо, нареканий у старшей смены не вызвала, та разрешила убираться без пригляда.

Надо бы бежать, брать администратора за грудки, но ноги упорно не хотели никуда идти. Смотрела вдаль, на манившие в другие миры звезды, и не двигалась — слишком устала.

— В их интересах уладить конфликт, — Лотеску остановился рядом, чуть позади моего плетенного кресла. На террасе имелось второе, вставать не стала. — Полиция в курсе. Сами понимаете, дело с душком.

Представила, как начальник клацает зубами, как заправский зверь, и пожалела хозяев гостиницы.

— Не боитесь? В руках преступника козырь, — напомнила о похищенной служебной записке.

— Жить вообще страшно, Лена, — усмехнулся Лотеску, поставил бутылку и подвинул свободное кресло к столику. — Молчать не стану. Нельзя шпионить за чиновником такого ранга.

Согласно кивнула. Тут, конечно, противник переборщил, скандал неминуем. Положим, можно устроить ответный, но любая шумиха во вред репутации.

Тихо зажурчало вино.

— Ну, — в ладонь ткнулся прохладный хрусталь, — за скорейшее прекращение всей свистопляски. С ней даже Штайт не посмотрели. Ладно, завтра выдохнете. Королевские приемы пышные, надолго запомните, заодно начнете строить столичную карьеру. С таким платьем «да» говорят в три раза быстрее.

Хассаби покачал головой и тихо рассмеялся.

Рядом с бутылкой темнел брелок от огнемобиля, начальник положил его поверх карточки от моего номера.

Поднесла бокал к губам, но, прежде чем сделать глоток, ободрила:

— Все образуется, хассаби. Вы просто слишком хорошо работаете, не всем нравятся честные и ответственные. И, — тут голос дрогнул, — если хотите выговориться, я пойму, пережила схожее. Знаю, каково никому не верить, жить в вечном напряжении и сходить с ума от липкого, животного страха, когда изменяет выдержка и отказывает разум.

— Не беспокойтесь, с ума я еще не сошел, — тепло улыбнулся Лотеску. — Спасибо за заботу, Лена.

Не скажет. Мужчины всегда молчат, а мужчины-начальники — вдвойне. Только наедине с собой, когда никто не видит, можно уткнуться лбом в зеркало в ванной, опустить плечи и стать слабым.

— Сколько вы так? Я ничего не замечала, так стыдно…

Действительно совестно. Секретарь обязан замечать подобные вещи.

— Полтора месяца, — неожиданно признался Лотеску и, сжимая ножку бокала, откинулся на плетеную спинку кресла. Оно чуть слышно скрипнуло. — Сначала не придал значения, сами знаете, сколько умников угрожает, а потом стало не смешно. И стыдиться вам нечего, вы не обязаны копаться в дерьме.

Он с силой поставил фужер на столик, едва не расплескав вино, но быстро взял себя в руки.

— Лена?

Повисшая в воздухе недосказанность заставила залпом допить бокал.

Лотеску смотрел на меня, а я ерзала, разрываясь между желанием остаться или уйти.

— Не надо, хассаби! — чуть слышно пробормотала и отвернулась.

— Чего? — не видела, но он улыбался.

— Всего, — обмела рукой террасу. — Мне, — сглотнула, — действительно хочется вас пожалеть, помочь хоть ненадолго выдернуть из спины железный штырь, но не надо.

— Странная вы, Магдалена, — задумчиво протянул Лотеску и вновь наполнил бокалы, — отвечаете собственным мыслям.

Так и подмывало возразить: «Вашим», но сдержалась. Пила вино, молчала и старалась не думать о погруженной в полутьму террасе. Просто прекрасная летняя ночь, звезды, приятная компания. И ничего больше, Лена, ничего.

— Не холодно?

Значит, начальник заметил, как передернула плечами. Действительно прохладно, я не рассчитывала на посиделки на свежем воздухе.