— И что вы предлагаете?
— Ну, если здраво подумать… — В разговор вновь вступил принц — воин. — То я бы на этот источник посмотрел. Когда еще предвидится такая возможность? Их по сотне лет ищут, а у нас готовая площадка в пару гектаров. За неделю, с твоими магическими способностями, да скоростью и нюхом Сатаны, мы в два счета найдем сокровище. И если оно нам даст силушку нужную, то, наверное, в накладе не останемся. Нам сейчас лишнее покровительство ой как не помешает.
— Чье покровительство?
— Да тех самых магически сил.
Помятуя о встрече с Альбертом Гортом, единственным возможным изначальным, с кем мне пришлось свидеться без особых последствий, я почему — то решил поддаться уговорам. Намекнул, правда, на пару обстоятельств, вроде того, что мир вот — вот рухнет и стукнет небесной осью прямо по темечку, про гражданскую войну в старом мире, и про бесчинства Сокола, марионетки Серджио Черного, Ворона и мага, но в какой — то момент все вдруг встало на свои места.
До развилки, откуда брала круто в сторону дорога, ведущая к сосредоточию силы, было рукой подать, и не пришлось бы топать так долго собственными ногами. Переночевать на постоялом дворе, взять конягу да телегу, немного овса для прокорма, да выехать поутру уже комфортно. На том и порешили.
Не было об источниках силы знаний ни в голове у низкорослика, ни в памяти Фалько, ни в догадках Сатаны. Только обрывки, только предположения и домыслы. Все вроде бы знали, что где — то лежит спокойно приз, и тебя дожидается, но никто не знал, с какого конца к этому делу подходить, и что вообще в итоге может выйти. Помог бы Дурин, коли был бы рядом, или решил выбраться из своей мрачной подземной кельи со всеми удобствами, но был он сейчас далеко, триста лет тому вперед, что не докричишься, не достучишься, не домашешься.
К вечеру второго дня мы, усталыми путниками, добрались — таки до трактира на перекрестке дорог. Ни вывески тут не было, ни толкового указателя, но народ шел, и место это сейчас походило на какое — то вавилонское столпотворение. Кого тут только не было. Высокие раскосые солдаты с восточных пределов, щеголяли длинными ростовыми щитами, больше похожими на картины какого — то безумного художника. Их островерхие шлемы были украшены плюмажем из льняного цвета, почти белым волосом неизвестного зверя. Босые ноги совершенно не смущали грязь и острые камни под ступнями.
Тянулись телеги, груженные сушеными фруктами и специями. Управляли им невысокие темные люди, с крючковатыми носами, в смешных одеждах и головных уборах, больше похожих на смесь чалмы и кепки. Прогрохотала мимо колонна тяжелых панцирников короля, наведшая было шороху, но также внезапно исчезнувшая за поворотом, оставив после себя только тревожные взгляды, да столбы пыли, выбитые копытами боевых скакунов. Много было и простого люда, вроде рыбаков с огромными плетеными корзинами за плечами. Оттуда пахло рыбой и тиной, острый запах соленого и вяленого прошибал за несколько метров, а порой даже заглушал запах пота и немытых тел. Шли охотники, кряжистые бородатые мужики, тащившие мешки со шкурками пушного зверя и редкими рогами неведомых животных, что пойдут нарасхват у городских ювелиров. Оживление тут было нешуточное. Развилка расходилась, одним своим концом указывая на строящийся Илинор, другим же, на старую столицу, Мартохан, город купцов, ремесленников и мореходных дел мастеров. Мартохан, судя по карте, стоял на реке Великой, главной судоходной артерии королевства, и те купцы, и промысловый люд, что побогаче, шли туда водой. Остальные же вынуждены были примыкать к долгим наземным караванам, или вовсе идти пешком, неся на собственном хребте свой товар.
— Чую, не будет нам тут места. — Коба указал на десяток дровосеков, обступивших высокого седобородого мужика, в длинной тканой рубахе и шароварах. Мужики, о чем — то спорили со старцем, но тот, похоже, был не из робкого десятка и его зычный голос гасил их крики и возражения.
— Да и я уже не рад, что мы сюда сунулись. — Произнес Фалько, вышагивая рядом. — Много тут народа разного, мастерового и служивого. Как бы на шпика не наткнуться, или кого похуже. Вон и конные короля прошли галопом, а они далеко от заставы не уходят. Есть у них тут, значит пост, и пост крупный.
— Ну вот. — Я легкомысленно пожал плечами и надвинул капюшон хламиды на самые глаза. — Чего вы все взвились? Чем больше народу, тем больше путаницы. Не будем выделяться, и все пройдет без сучка и задоринки…
— … если ты снова магичить не надумаешь. Мало тебе было прошло раза, когда по норам и оврагам хоронились? — Тут же напомнил принц — воин.
— Осознал, сам дурак. — Я примирительно кивнул. — Пусть хоть режут теперь, буду сидеть ровно, и осанку не сбивать.
— Так бы сразу. — Фалько печально усмехнулся.
Тем временем мы подошли к дверям постоялого двора, откуда доносилось залихватское пение, и явственно тянуло кислым пивом и подгоревшим мясом.
— Хозяин. — Гном осторожно дернул меня за штанину. Сородичей Кобы тут не наблюдалось, и он начинал привлекать внимание. Уж больно вычурно он смотрелся со своим ростом и странной одеждой, на фоне остальных путников. — Может, тут подождем? Вашество сходит, побеседует с местными, а мы тут в стороночке постоим?
— Гном дело говорит. — Проурчал Сатана. Сидя на моем плече, он снова был в образе огромного рыжего котищи. — Лицо у тебя, повелитель, доброе, располагающее. Так и хочется обворовать.
Фалько только плечами пожал.
— Я — то отойдут, да вы не влипните. Вы же маги что дети малые, везде пригляд нужен. Отвлечешься на секунду, а ты очередную магическую войну затеешь, или начнешь народ пачками класть, да потом в жаб смердящих перекидывать.
— Обещаю быть благоразумным. — Охотно согласился я.
Взобравшись на пригорок, я уселся на траву. Рядом спрыгнул Сатана, свернувлся в огромный рыжий комок и закрыл глаза. Казалось, зверюга спит без задних лап, да как бы ни так. Инфернальный зверь бодрствовал двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, и в традиционном человеческом отдыхе совершенно не нуждался. Коба уселся рядом, и с тоской посмотрел куда — то в сторону. Неприятности, они дело такое. Одни их обходят стороной, другие ловко избегают, к третьим же…
Позади вдруг послышалось шевеление, и на пригорок взобрался горбун в лиловом сюртуке. Тяжелые его руки, увитые жгутами мышц, свисали вниз чуть ли не до колен. Голова пришельца была украшена дурацким колпаком. За этим шутом по пятам бежал высокий, худой как щепка патлатый мужик. Одетый в тканую хламиду, полы которой волочились по земле, он с трудом поспевал за горбуном, а при подъеме в горку вынужден был, словно барышня, придерживать полы своего платья, чтобы ненароком не споткнуться. Добравшись до вершины холма, эта странная парочка остановилась напротив нас с Кобой. Есть у гномов одно хорошее свойство. Если вдруг гномы решительно не хотят, чтобы их видели, то ты их никогда и не заметишь, не будь ты маг или близкий к магии. Горбун и тощий гнома увидели. Почему я так решил?
— Эй, парень, продай карлика. — Узловатый палец горбуна указал на моего друга. — Продай, я тебе монет отсыплю, серебром, хочешь десять, хочешь двенадцать.
От такого предложения я даже опешил. Неслыханная наглость предлагать такое незнакомому человеку, да еще сулить за его боевого товарища паршивую дюжину кругляшей. В какой — то момент в моей голове всплыла предательская мысль «А сколько может вообще стоить гном?», но я быстро погнал ее из головы.
— Это мой друг и товарищ. — Отрезал я спокойно, пытаясь сдержать, начавшую уже было закипать внутри, ярость. Белая рука в печатке подернулась черным маревом, и я поспешно убрал ее за спину, чтобы не привлечь еще большего внимания. — И он не продается.
— Карлик, и не придается? Может, мало даю? — На узком, испещренном морщинами лбу горбуна появилось еще несколько уродливых складок. — Так я тебе больше дам. Хочешь двадцать монет? Чистое серебро, королевского монетного двора, его величества Длиннорукого. Вот смотри. — В подтверждении своих слов, горбун снял с пояса кошель, вытряхнул из него на заскорузлую ладонь содержимое и попытался подсунуть ее с наличностью прямо мне под нос.